Несколько лет назад, разыскивая в Интернете нужные для моей работы изображения “Ессе Hомо”, я впервые увидела скандально известную фреску “Ессе Hомо” из церкви в испанской деревне, не так давно никому неизвестной. Испанский “Ессе Hомо” был изуродован в результате попытки престарелой местной жительницы “отреставрировать” его.[1] Теперь именно бесконечные фотографии ее “работы” “Гугл имидж” выдает в первых рядах, а отнюдь не работы Тициана, Эль Греко и бесчисленных других при напечатании в поисковике этих слов, “Ессе Hомо”, “Се Человек”. Вместо страдающего лика Христа (синяки, кровь, боль, унижение и, несмотря на это, светящеееся через все это благородство Сына Человеческого) интересующийся вынужден теперь созерцать кругло-обезьянью рожу с непередаваемым выражением – собственной важности? – торжественного идиотизма? Как бы ни описывать ee, это поразительно удачный образец комического искусства, нечто столь же заразительное, сколь идиотское. Возможно, торжественный идиотизм (нечто, напоминающее Мистера Бина с его “Матерью Уистлера”) – это именно то, из-за чего изуродованный “Ессе Hомо” сделался чем-то вроде вируса, подменяя собой лица на чуть ли ни всех известных произведениях искусства, как “Тайная вечеря” Леонардо или “Совлечение одежд с Христа” Эль Греко. Интересно в этой истории то, что “отреставрированный” “Ессе Hомо”, похоже, сделался очень эффективным иструментом для обесценивания оригиналов исключительных работ, изображающих Христа.
Эта история загадочно-дика. Допустим, кто-то испортил приличную фреску в храме и теперь на ней идиотское лицо, ну и что? Даже если это лицо и смехотворно, зачем приезжать издалека, чтобы посмотреть на него, если можно увидеть его бесчисленные фотографии в Интернете без каких-либо затрат? Это ведь не шедевр Вермеера (например), который желательно увидеть лицом к лицу. Зачем воспроизводить его на чашках, футболках, брелках и т.п.? Зачем производить вино “Ессе Hомо”, несмотря на очевидные оскорбительные ассоциации? Зачем писать оперу на этот сюжет и ставить ее, спустя три года после события? Наконец, почему бы просто не восстановить оригинал фрески?
На самом деле, в этих вопросах уже содержится ответ. Все это происходит именно потому, что теперь существуют новая “икона”, новое “паломничество”, новые “реликвии”, новое “священное вино”, новая постановка “Страстей”, новый культ пародии на Христа. Все это есть и в то же время нет ничего, потому что большинство участвующих стало бы отрицать, что они высмеивают Христа (многие, вполне вероятно, ходят в церковь, некоторые даже в ту самую деревенскую церковь, где находится фреска), потому что “в Церкви Божьего Милосердия уже не Христос, а обезьяна” (которую, тем не менее, все еще обозначают как “Ессе Hомо”); потому что вино “Ессе Hомо” – это просто для туристов, это не имеет ничего общего с Христом, стоящим на балконе в терновом венце, которого только что тщательно исполосовали и вот-вот распнут; потому что “это современное чудо того, как Бог воздвиг из руин умирающую деревню”; потому что...
Довольно. Я могла бы задать самый важный вопрос, а именно, почему местная церковь оставила карикатуру на Христа в храме, но мне известен ответ. Это – феномен отделения явлений от их названий, времени от места, смыслов от слов: Месса отделена от “обезьяньего лица” на церковной стене – оно все еще называется “Ессе Hомо”, но это иной “Ессе Hомо”, не Наш Господь, а обезьяна... и мы говорим о другом “Ессе Hомо” во время Евхаристии, и в любом случае, это чудо Божье – нет, не Месса чудо Божие, а изображение того, т.е. этого, не нашего “Ессе Hомо”, а обезьяны." И так далее. Меня мутит от постмодернизмов, постоянно прорывающихся на поверхность всякий раз, речь заходит о Путине, Боуи, Патрирхе Кирилле, российской политике, современном искусстве, пограничном расстройстве личности и т.п. Становится все сложнее анализировать что-либо без того, чтобы не иметь с ним дела. Мне уже неоднократно приходилось писать о коллаже смыслов, каждый из которых бессмысленен либо безостановочно меняет свой смысл, или же имеет смысл только в связи с другим, соседним смыслом либо им уничтожается, и т.д. и т.п. Скучно и утомительно писать о ничто, пустоте, пустом пузыре, который жив только потому, что он паразитирует на реальном “Ессе Hомо”. Уберите историю, стоящую за порчей фрески и реальный, благородный и страдающий Лик Ессе Hомо как объект насмешек самодовольной и торжественно-идиотской обезьяны, и явление немедлeнно высохнет и умрет. Никто не захотел бы смотреть на карикатуру, лишенную ссылки на свой прототип; чем более возвышен предмет и хуже его порча, тем больше интереса.
По какой-то странной ассоциации я вспомнила историю о “чуде Божьем”, изуродованном “Ессе Hомо”, в то время как я смотрела видео встречи Папы Римского Франциска и Патриарха Московского Кирилла в аэропорту Гаваны, Куба и, позже, читала их “совместное заявление”. Есть нечто комическое в части фразы, выделенной курсивом, и этот привкус пародии хорошо передает настроение действа. На экране был вполне обычный Патриарх Кирилл, т.е. выглядевший как член Политбюро или сходной организации, который зачем-то вырядился в одежды пресвитера, вполне откровенно довольный собой. Были два ряда высокопоставленных представителей двух Церквей: довольно раскованные, жестикулирующие католики слева и по-солдатски одинаковые и натянутые православные справа; первые выглядели приподнято, посматривая на вторых с живым интересом, в то время как вторые не обращали на них ни малейшего внимания. И был Папа Франциск – и не было Папы Франциска. Вся сцена была ненатуральной и абсурдной как дурной сон – возможно, у Папы просто не было иного выбора, кроме как исчезнуть? Позже, после прошествия некоторого времени, появилась оболочка индивидуума, а затем и сам индивидуум, наконец, вернулся. Кажется, есть такое выражение, “идти словно сквозь воду” (и отнюдь не по воде), т.е. продвигаться с трудом, духовно с трудом, и, кажется, есть также и выражение “свинцовые воды”, т.е. гораздо тяжелее, чем обычные, и именно так и выглядел сидящий за столом Папа: неподвижно сидящим и, в то же время, идущим сквозь свинцовые воды. Многие воды. Позже я услышала его слова, о его ощущении присутствия Святого Духа во время личного разговора с Патриархом, зaявление, которое возможно интерпретировать по-разному. Если понимать его как “встреча произошла при содействии Духа Святого”, то эта интерпретация находится в диссонансе с тем, как выглядел и держался Папа.
В таком случае, что все это значит? Заявление, подписаннoe двумя, выглядит вполне обычным и в то же время очень необычным, необычным в особом отношении, точно также, как и жесты и выражения действующих лиц на видео. У обох явлений в наличии сходство несоответствий: ощущение, что нечто было вырезано, а затем перемещено в иное время и оставлено в неверной позиции. Расмотрим заявление как симфонию или фугу, разнообразные мелодии и темы которой расходятся, перекликаются и сливаются. Ниже – заявление, дистилированнoe до каркаса, ее главных пунктов; номера здесь не соотвествуют номерам оригинала.
1. Обычные благодарствия, Богу и Гаване, за встречу. Подчеркнут духовный потенциал “Нового Света” (Кубы и похожих на нее стран, в противовес “Старому Свету”, Европе).
2. О разделении двух Церквей, Католической и Православной; ясно выраженное желание единства.
3. Ближний Восток, в особенности Сирия: заявление о необходимости защиты христиан и мест, где родилась наша вера; признание восточных христиан новыми мучениками и исповедниками веры.
4. Призыв к последователям различных религий “жить в мире и гармонии”. “Абсолютно неприемлемы попытки оправдания преступных деяний религиозными лозунгами. Никакое преступление не может быть совершено во имя Бога, «потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира» (1 Кор.14:33)”
5. Благодарение Богу за “беспрецедентное возрождение христианской веры, которое происходит ныне в России и во многих странах Восточной Европы”.
6. Контраст: озабоченность в связи с превращением некоторых стран в “секуляризованные общества, чуждые всякой памяти о Боге и Его правде”, где христиане “все чаще сталкиваются с ограничением религиозной свободы и права свидетельствовать о своих убеждениях, жить в соответсвии с ними” – видимо, западноевропейских, т.к. сразу после этого Европа призывается быть верной своим христианским корням.
7. Универсальные, непреходящие темы: потребительство, семейные ценности, защита человеческой жизни (“нет” абортам и эвтаназии), этическая сторона исскуственных репродуктивных методов, призывы к активности, обращенные к молодым христианам.
8. “Православные и католики – братья”.
9. “Униатство” плохо, православные и греко-католики должны сосуществовать дружно. Осуждение “противостояния” в Украине; христине не должны участвовать в нем, но должны работать вместе “для достижения согласия”. Прозелитизм любого вида недопустим.
10. Наконец, обычные “мы вместе”; торжественное призывание благодати Божией “В безбоязненном возвещении правды Божией и спасающей Благой вести да поможет нам Богочеловек Иисус Христос, наш Господь и Спаситель, духовно укрепляющий нас Своим неложным обетованием: «Не бойся, малое стадо! Ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк. 12:32).”
Заявление обтекаемо говорит чуть ли ни обо всем на свете, и это “все” никак не может объяснить встречу с явным оттенком срочности, которую средства массовой информации уже прославили как “историческую”. Все его пункты лишены исключительности – кроме одного; у всех у них есть некая общая правда – кроме одного и именно этот пункт, я уверена, и был причиной, ради которой была организована встреча. Он умело всунут, т.е., помещен в середину заявления и так же умело составлен, так что всегда есть возможность отпереться от того смысла, который желателен для Патриарха Кирилла: “Свидетельствуя о высокой ценности религиозной свободы, мы воздаем благодарение Богу за беспрецедентное возрождение христианской веры, которое происходит ныне в России и во многих странах Восточной Европы, где десятилетиями господствовали атеистические режимы.” Это – по сути “сертификат “настоящести”христианской Церкви (РПЦ МП)”, т.е., удостоверение ее верности Христу, который Папа только что выдал Патриарху Кириллу, и именно ради этой цели и было написано все остальное. Если убрать эту часть из текста, заявление превратится в собрание несвязанных между собой тем, любые из которых и в любом их сочетании можно использовать где угодно и когда угодно, любым из двух лидеров. Именно ею держатся все остальные темы, оживляя их и придавая им смысл, и даже намекая на некое действие. Этo “заявление” может быть использованo, РПЦ МП, в качестве следующего: “мы – настоящая христианская Церковь [читай, христианская страна], даже больше, мы переживаем сейчас “беспрецедентное возрождение христианской веры”, факт которого подтверждает наш многовековой соперник и даже враг [ставший в одночасье братом], мы – настоящие ученики Христа и поэтому правительство нашей страны – несомненно “власть от Бога”, мы [т.е. Россия] являемся защитниками Христианства от тех, кто были туманно определены как “секуляристы” и “потребители” и “Старый Свет”. Это значит, что с настоящего момента любые действия российского правительства по умолчанию считаются хорошими и высоконравственными, при условии, что РПЦ МП их одобряет – по умолчанию. И когда же был такой случай, чтобы РПЦ МП этого не сделала?
Однако, кроме прикладного смысла и удобства использования, этот несчастный пункт имеет и иное измерение, более относящееся к вечным категориям, чем к временным, таким как “униатство”, “прозелитизм”, даже “противостояние”. Оно – о сохранении в неприкосновенности абсолютных категорий христианской веры и абсолютной истины как таковой.
Трудно поверить, что Папа не знает, что сейчас представляет из себя РПЦ МП. Если же он это знает, то это означает, что он назвал “беспрецедентным возрождением христианской веры в России” упадок Христианства, и не просто упадок, но его перерождение в агресивный государственный культ, который “пытается оправдать преступления религиозными лозунгами” – т.е., пародию на Христианство. Для любого, относящегося к своему Христианству серьезно и кому не безразличны Россия и живущие в ней люди, то, что происходило с РПЦ МП в последние пятнадцать-двадцать лет, является ничем иным, как катастрофой, потерей всех надежд и причиной для стыда. И, если кто-то желает быть вполне объективным, он может обратиться к сухой статистике, показывающей реальное положение дел с христианской верой в России, а именно, почти что полное отсутствие, у подавляющего большинства, даже базовых знаний о своем гордо заявляемом Православии.
Точно также, как в случае с изуродованным “Ессе Hомо”, многие достойные доводы могут быть приведены в пользу “безвредной лжи” здесь, наиболее важный из которых, видимо, жизни христиан на Ближнем Востоке: согласиться на наличие “беспрецедентного возрождения христианской веры в России” в обмен на безопасность христиан в Сирии может выглядеть хорошей сделкой. Есть несколько причин, заставляющих меня считать, что сделка отнюдь не так хороша, какой она представляeтся (одна из них состоит в том, что события недавних лет показывают, что даже если некто, заключая соглашение со злом, сохраняет жизни в одном месте (как правило, ценой лжи), эта ситуация вскоре повторяется в иных обстоятельствах и опять требуются новые жизни, и т.д.), но я думаю, что лучше перейти непосредственно к области абсолютных категорий – именно потому, что обстоятельства могут бесконечно варьироваться, но суть остается одна.
Меня почему-то не оставляет ощущение, что Папа Франциск проглотил наживку, умело помещенную между многих неконкретных фраз, приправленных абсолютными ценностями и поэтому “безоговорочно хороших” – и именно это его действие каким-то образом скомпрометировало эти самые абсолютные ценности. Похоже на то, что для РПЦ МП и стоящих за ней по какой-то причине было необходимо, чтобы Католическая Церковь причастилась лжи и, таким образом, предоставила свой голос подделке, злу – посредством осуждения преступления в начале, причем с помощью Евангелия, и последовавшего непосредственно за ним прославления преступника как носителя евангельской правды. С точки зрения дьявола, это должно быть уморительно смешно.
В то время, как неявная ложь Папы может выглядить незначительной в сфере преходящего, она символически отворила дверь злу, т.к. своим согласием с ней он положил начало процессу предательства самой сути своего призвания, “пасти овец Моих”; замечательно здесь то, что эти слова были сказаны Господом апостолу Петру вместе с троекратным вопрошанием “Любишь ли ты Меня больше, чем они?” Вначале “Любишь ли ты Меня больше, чем они?” и только затем “паси овец Моих”, т. к. только любовь к Господу больше, чем к кому-либо и к чему-либо еще может гарантировать, что овцы будут пасомы именно так, как Господь этого желает, т.е. питаемы Истиной, которая есть Христос. Именно поэтому главнейшей функцией Папы Римского, с первых веков Христианства, была его роль независимого и последнего судьи в вопросах веры, и именно эту роль Папа Франциск не выполнил во время “исторической встречи”. Вне зависимости от того, что может из этого получиться, я опасаюсь, что эта ложь, символическая “трещина” в метафизической роли Папы Римского, может отметить начало ослабления Католической Церкви, под лозунгом реставрации союза двух Церквей и прочих “хороших вещей”. И, если раньше я очень надеялась на этот союз, то теперь он внушает мне страх.
Я не знаю, как описать остальное иначе, как вернувшись к “Ессе Hомо”. Все это – о наличии благих намерений и благих причин и о заключении из-за них “незначительных компромиссов”, а затем удивленном созерцании того, как все эти благие причины и благие намерения превращаются в свою противоположность, в пародию; о том, как человек теперь чувствует себя связанным ими и не в состоянии остановить происходящее. Это – пародия на “Ессе Hомо” и, очевидно, именно поэтому она не может быть остановлена. “Отреставрированная” фреска теперь уже намертво “прилипла” к своей церкви и производит сувениры, вино, деньги, и т.д. Церкви теперь необходимо “Божье чудо неудачной реставрации”, чтобы объяснить свое добровольное согласие терпеть оскорбление Бога. И “Гугл” продолжает производить и воспроизводить изображения “Ессе Hомо”, чье лицо выражает идиотическую торжественность, и Ессе Hомо, Христос, превращается в ссылку на насмешку, как и Его Церковь. Та самая Церковь, которая пока еще не сказала “нет” и не разрушила ложь, перспективу получения сшитых наново Христовых риз (православно-католическое единство), но без Христа. Пока что время еще есть.